в далёких 60-ых годах, ещё тогда молодой режисёр Джордж Лукас какими-то окольными путями оказался в совесткой глубинке, где-то между Чердынью и Камчаткой....
по приезду он поселился у какой-то старушенции лет 90, которая всё-время ходила в чёрном плаще с надвинутым капюшоном и говорила хриплым голосом. Однажды она жестами попросила его поменять лампочку. В самый ответственный момент лампочку закаратило и «Жорика» сшибло на пол. Момент падения он видел в замедленном темпе: старуха поднимает руки и вокруг лампочки метаются «молнии».
Так появился император Палпатин.
На крики прибежали соседи и начали размахивать перед пострадавшим руками, говоря что-то на местном наречии.
Так появился майнд-трик и язык Джаббы Хатта.
Как известно, самый рапсространённый способ отметить чего бы то ни было, это народный русский напиток самогон, распространением которого к той деревне занималась черноволосая миниатюрная Лена Орлова. Те, с кем напивался товарищ американец выглядели очень странно и они очень странно говорили…
Так появилась небезызвестная принцесса и куча разнообразных инопланетных рас.
Пьянка добром не кончилась, вобщем по какой-то причине случился пожар, и первое что увидел «Жорик» при пробуждение, это склонившегося над ним человека в непроницаемой чёрной маске.
В конце концов, пожарник не самый худший прототип для Дарта Вейдера.
Через некоторое время местные жители потащили гостя в лес. Через пару часов, они напоролись на берлогу, где сидели маленькие медвежата. Появление медведя заметили только местные, оставив молодого человека на произвол судьбы и медведя.
Так сначала появились эвоки, а потом Чубакка.
Пока Жорик сидел на дереве, в поле зрения появился заядлый грибник Хома Савин, беспардонно ухлестывающийся за Леной Орловой. Ему каким-то шаманским образом удалось убедить медведя уйти и оставить интуриста в покое.
Так появился Хан Соло.
В деревне с не очень понятными целями будущий режиссер задержался до зимы. Однажды пошёл в лес, началась метель и он заблудился. От трагической гибели в суровых советских снегах его спас Хома Савин на колхозном тракторе.
Планета Хот появилась после данной эскапады.
Однако Жорик получил воспаление лёгких и его изолировали в избушке на отшибе, где жил одинокий чумной старичок Ося. Ося был мирным сумашедим, верящим, что всё в этом мире объединяет некая безымянная энергия. От лекарств, который Ося давал интуристу, у него начались галлюцинации: ему везде слышались голоса, мерещились зелёные человечки, упорно зовущие его на болота и чёрные шары с шумом пролетающими над деревней, грозящие уничтожить всю планету и Луну в придачу.
Оби-Ван Кеноби имел очень колоритного прототипа.
Ещё у Оси был внук Лёня. Лёня был тоже немного не в себе и занимался тем, что гонял по окрестностям на машине своего дяди, председателя колхоза Тимурова. Тимуров к слову отличался крутым нравом и солдафонскими замашками и его шугался весь колхоз, кроме Оси, которому было глубоко плевать и на запущенный колхоз, и на запущенного председателя, и на медведей, не первый год разорявших деревню. Лёню во всех его гонках сопровождала октябрёнок Рома, который был в состоянии починить любую неполадку, без всяких сектантских завываний Оси.
Тимуров был без малейших изменений переделан в гранд-моффа Таркина, а Люка сделали просто чуть меньшим идиотом.
Раз в месяц заброшенный в лесах колхоз посещал не слишком чистый на руку грузин Лёлик. Первым делом он наведывался к Хоме Савину и выяснял, цела ли его «волга». К слову, эта чёрная машина была больным место у всего колхоза: Хома относился к машине как живому человеку и стрелял на поражение по любому кто к ней подходил. Лёлика везде сопровождал какой-то лысый немой мужик арийской внешности, по кличке Робот, который выполнял все указания грузина-спекулянта.
Так появились Лэндо Кальриссиан, Лобот и Сокол.
…Дело было под Новый Год. Ученики младший школы должны были выступить с какой-нибудь ненавязчивой песенкой и плясать вокруг ёлочки. Однако в самый ответственный момент ёлочку спалили «случайно» брошенным окурком. На сцену пришлось вывести зануду-ботаника Тиму, который ну ни в какую не хотел быть ёлочкой. Он кричал малышу Роме, что это он во всём виноват, что он хочет его смерти, что нет у него никаких секретных документов, и нечего портить колхозу жизнь и ему, Тиме, в частности. Так он долго завывал, обвешанный самодельными гирляндами, пока считавшийся до того времени немым Ромка не вышел на сцену и не спел писклявым голосом гимн советского союза, после чего схватил ручонкой ботаника и утащил со сцены в неизвестном направлении.
Пацаны оставили просто неизгладимый след в памяти Жорика и спустя десять лет, сами того не подозревая, они стали роботами.
Чем дольше режиссер жил в колхозе, тем реже он мог выходить на улицы: стоил ему выйти наружу, как ему тут же попадались обнимающиеся грибник Хома и самогонщица Лена. А когда они ругались, то Хома уходил в кабак, а Лена начинала на каждом углу обниматься с Лёней. При таком раскладе почему-то громче всех ржал Ося и как-то странно косился на того самого пожарника.
Когда Жорик покидал деревню ему устроили дежурную прогулку к медведям, которая в итоге кончилась на болотах с ленкиным самогоном и интуристу реально начали мерещиться зелёные человечки.
Вобщем, мораль этой истории такова: если есть воображение, то даже из запущенного колхоза можно сделать долго работающую выжималку для денег!
